Беспилотники изменили облик современной войны. Какую роль они играют на поле боя в зоне СВО?
04.02.2024 12:03
Беспилотники изменили облик современной войны. Какую роль они играют на поле боя в зоне СВО?
Фото: Евгений Биятов / РИА Новости
- Что изменилось в сфере беспилотников за прошедший год?
Власенко-Ирсетский: Изменения произошли большие, сфера существенно разрослась. Еще в конце позапрошлого года нынешний конфликт оставался «предыдущей войной, которую пытаются довоевать генералы».
Сейчас это уже совершенно новая, современная война. Грубо говоря, если раньше высшее командование отмахивалось от дронов, то сейчас их использование — общее место.
Если поговорить со штурмовиками, вы услышите, что они как по болоту гуляют — все жужжит, небо наполнено дронами с обеих сторон, и совершенно неясно, где свои, а где чужие
Война очень сильно сместилась на 500 метров выше земли. Именно там сейчас ведется основная разведка и корректировка огня.
- Процесс развития отрасли идет постепенно?
Разумеется. Приведу такую аналогию. В 2000-е годы появился iPhone. Согласитесь, глупо сразу требовать от чиновников сделать на него приложение «Госуслуги», они бы просто не поняли, что происходит, и не потому, что глупые, просто государство еще не заметило возможностей для себя и какой-то пользы.
В околовоенных Telegram-каналах любят писать, что генералы, мол, проглядели тему с дронами. Но мне кажется, странно ставить им это в вину.
Вся работа с беспилотниками — это изобретательство. Сначала ты что-то собираешь у себя в гараже, потом показываешь соседям, дальше возникает мелкосерийное производство. Главное — это мост с тылом для масштабирования наиболее удачных решений
Так же и с дронами. Конечно, очень хотелось бы, чтобы буквально на следующий день после того, как какой-нибудь Telegram-канал запостил ссылку на покупку DJI Mavic 3, Министерство обороны России выдало бы по штату по пять квадрокоптеров на роту. Но этого произойти не могло. Однако сейчас я вижу значительные улучшения.
Где дроны, там и связь. С ней тоже все значительно улучшилось. Идет синергия с различными средствами коммуникации. Конечно, у нас нет аналогов терминалов Starlink, и это серьезное качественное отличие от противника. Стабильный интернет в любом окопе — это очень важно.
В целом в некоторых аспектах мы противника обгоняем. Например, наши разработчики смогли создать прошивку, которая снимает все гражданские ограничения, накладываемые производителями дронов.
- Появились ли на фронте российские разработки БПЛА?
У нас оказалась очень хорошая школа разработки и производства больших БПЛА разведывательного типа. Что касается квадрокоптеров, то тут все еще держит лидерство Китай. Но посмотрим, что будет в этом году.
Уже есть рабочие попытки импортозамещения, но пока и у противника, и у нас основное решение — обычный коммерческий DJI Mavic за счет отличной камеры и хорошей погодной устойчивости в полете.
- Во время нашей прошлой беседы вы говорили, что основная роль дрона на поле боя — разведка. Этот тренд сохранился?
Фронт — это лоскутное одеяло, я не риску давать таких однозначных оценок. Все зависит от нескольких факторов. Если на конкретном направлении у противника мало систем радиоэлектронной борьбы (РЭБ), то летать можно спокойно, как у себя на лужайке в мирное время. Тогда из дрона можно выжимать максимум, заниматься и гранатометанием, и разведкой.
Но, как правило, насытить фронт средствами РЭБ куда проще, чем средствами беспилотной разведки.
Дрон — это расходник, даже у самых искусных операторов в условиях фронта он живет несколько недель. А до чемодана с РЭБ, который защищает условный минометный расчет, дотянуться куда сложнее. Поэтому во многих местах работа с дроном затруднена
Конечно, если у подразделения есть бесперебойные поставки дронов и некая «расточительность» со стороны командования, то ими будут рисковать. Если подход более бережливый (ну или на дроны не кладут задачи малых минометов), то они остаются средствами разведки.
Но в целом способы того, как летают и что сбрасывают с дронов, как выстраивают системы ретрансляции сигнала, очень развились. Существует очень много решений, которые отличаются от участка к участку. На одном только моем направлении целый зоопарк вариантов.
- А FPV-модели?
Это отдельный жанр. То, о чем в начале прошлого года я мог только мечтать, бегая по окопам, уже к осени стало массовым явлением. В начале года этим занимались отдельные энтузиасты, все держалось на низовой инициативе.
Переломным моментом, который обратил внимание всего мира на роль FPV-камикадзе в боевых действиях, стало отражение летнего контрнаступления Вооруженных сил Украины. Было очень много видео поражения техники с помощью FPV-дронов.
Недавно я читал, как работает классическое звено операторов FPV у противника. Один дрон используется как разведчик, следом летят два камикадзе — основной и добивающий. Это довольно очевидная тактика, но она все равно не пришла бы тебе сразу в голову, когда ты в прошлом смотрел на FPV-дроны. Тогда прежде всего волновали вопросы: как долететь до цели и какой снаряд прицепить к дрону.
Сейчас у всех сторон конфликта идет тактическая наработка того, что войдет в учебники войны XXI века.
- Западные СМИ даже писали, что в FPV-дронах российские подразделения начали превосходить украинские...
По законам войны Сунь-цзы я должен развернуть этот тезис и сказать, что противник сильнее, но мы превозмогаем и адаптируемся, благодаря несгибаемому мужеству военных. (Смеется.).
Поймите, фронт — лоскутное одеяло. Где-то приехали «польские специалисты» и привезли украинской стороне кучу новинок, и противник чуть лучше себя чувствует. А где-то новинки приехали к нам. Это перетягивание очень многих канатов.
Скорость адаптации и взаимопроникновения решений очень высокая. Ты трофеишь техническое средство противника, изучаешь его внимательно и потом опыляешь этим знанием своих.
Обе стороны очень быстро адаптируются друг к другу, катастрофического разрыва в сфере дронов между двумя армиями нет. Нет такой ситуации, что у кого-то луки, а у кого-то космический бластер. Поэтому, кто сейчас впереди, — вопрос спекулятивный.
- Полгода назад артиллеристы на запорожском направлении рассказывали, что большую роль в отражении контрнаступления сыграли и крупные беспилотники. Что поменялось в этой сфере?
У нас есть как армейские, так и гражданские производители крупных БПЛА. Крылатая техника также сильно масштабировалась. Изначально они стояли на вооружении специализированных подразделений, потому что их попросту было мало. Но за прошлый год производство увеличилось, раскрутился маховик подготовки операторов, в результате войска сильно насытили БПЛА самолетного типа.
Сейчас сложно найти часть, которая воюет, не имея хотя бы одной большой «птицы». И это дает совсем другую глубину разведки.
Плюс это серьезно снизило скорость, так сказать, транзакции между оператором БПЛА и номером артиллерийского расчета, который непосредственно выпускает снаряд. Разумеется, опять же, в синергии со связью.
- Можно ли сказать, что ударные дроны и FPV начнут вытеснять привычную артиллерию?
Нет, это преждевременно. Они, конечно, отыграют долю, так сказать, фронтового «рынка» у предыдущих решений, но от старой доброй артиллерии откажутся еще не скоро. Как минимум, ее невозможно заглушить РЭБ.
Если на вашем направлении успешно действуют БПЛА, то противник среагирует на это и насытит участок средствами РЭБ. И что останется? Снова пересаживаться на артиллерию и поражать противника ею. Не надо забывать, что, кроме ствольной, есть еще и реактивная артиллерия, способная поражать целые скопления техники.
Артиллерия и барражирующие боеприпасы не выстраиваются в технологическую цепочку из пейджера, мобильника и смартфона. Это немножко разные средства. А на войне все средства хороши, и они будут сосуществовать, как успешно сосуществуют сейчас.
У барражирующего боеприпаса огромное преимущество в точности, плюс получается такой «пакетный» удар, потому что сразу идет и разведка, и объективный контроль поражения цели. А артиллерию нужно корректировать, происходят задержки в коммуникации. Ну и экономический фактор стоимости удара.
- Что изменилось в плане средств противодействия дронам?
Всего стало банально больше. Основная задача РЭБ сейчас — борьба с FPV-дронами. Их частоты известны с обеих сторон, и вырос спрос на мобильную защиту от них.
Все выросло прежде всего технически. Тактически — пока нет, но думаю, что этот год определит оптимальные варианты. У нас много талантливых инженеров, и они с этой задачей справятся.
Происходящее сейчас можно сравнить с взрывным ростом рынка каких-нибудь гаджетов. Сарафанное радио распространяет, что работает, а что нет.
- А как операторы пытаются противодействовать РЭБ противника?
Сам оператор мало что может сделать. Иногда доходит до смешного: задачи в стиле «там, кажется, работает РЭБ, слетайте, разведайте». Звучит абсурдно, но иногда в работе РЭБ может быть окно, или он работает на других частотах. И ты пытаешься подходить, адаптируешься. Иногда помогает просто смена частот (если это возможно технически, как правило, они фиксированы на малых дронах). Плюс можно попробовать дрон от другого производителя, который летает на незаглушенных частотах.
С этим мало кто из нас встречался в гражданской жизни, но когда ты понимаешь, как работает радиосвязь, как летает коптер и с какими сложностями сталкивается в полете, то все сводится к действию и противодействию.
Панацеи нет, радиочастоты — это физика нашего мира, она нам дана, и ничего с ней не сделаешь. Заглушить — гораздо проще, чем преодолеть помеху. У источника радиопомех (очень условно) нет ограничений на мощность, а у летящего в небе маленького дрона они очевидны, он всегда будет проигрывать наземным средствам РЭБ. Думаю, впереди нас ждет еще много нового.
Небо в плане радиочастот становится все грязнее и грязнее. Иной раз вспоминаешь, как год назад летал, и сравниваешь с тем, что сейчас... Это как посмотреть на пустыню в Объединенных Арабских Эмиратах десятки лет назад и сравнить с городом, который там возвели.
- В прошлом году в сети начали появляться фотографии так называемых «мангалов», кустарных средств защиты техники от FPV-дронов и барражирующих боеприпасов, которые представляют собой козырьки, наваренные сверху техники. Потом их начали ставить на нее с завода. Насколько они эффективны?
Это довольно эффективное средство. От чего вообще помогает этот козырек? Как правило, против техники применяется кумулятивный боеприпас, и в случае его попадания в козырек происходит заблаговременный подрыв, и кумулятивная струя рассеивается до соприкосновения с корпусом техники.
Другое дело, что козырек — очевидная защита. И оператор БПЛА постарается бить технику не в вертикальную проекцию, а в боковую. Однако это тоже накладывает ограничения. Банально, это требует больше навыков. Кроме того, заход БПЛА по настильной траектории демаскирует его (атаку сверху очень легко пропустить за шумом двигателя), а экипаж успевает среагировать. Недавно даже было видео, как танкисты сбили FPV-дрон, который подлетал к их машине. Конечно, это был лотерейный выстрел, но это вполне возможно.
Кроме того, когда дрон опускается ниже, он теряется за складками местности и постройками. Может произойти обрыв связи — и оператор потеряет управление. Барражирующие же боеприпасы находятся высоко и исключительно пикируют. Им не так просто обойти этот козырек.
Козырьки помогают и в маскировке техники. Набросил на него маскировочную сеть и все, силуэт техники размыт. Это решение, которое очень мало стоит, пользу его я бы оценил как среднюю, это не панацея. Можно сравнить их с напашником у бронежилета: он не спасет от всех пуль, но лучше с ним, чем без него. Это будничная деталь.
- Изучали ли вы опыт боев между Израилем и ХАМАС в секторе Газа?
Желающих залетать к противнику на дельтапланах у нас не нашлось, а в остальном — их опыт просто выжимка нашего. Та же работа со сбросом боеприпасов.
Скорее, это они благодарные ученики, которые полтора года смотрели на СВО и делали выводы.
Мы, конечно, не имеем возможности рыть многокилометровые подземные ходы для кочующей артиллерии, как это делал ХАМАС.
Что касается БПЛА, я не думаю, что у кого-то сейчас есть больше опыта, чем у сторон российско-украинского конфликта. Именно поэтому на нас смотрит весь мир.
- Какие в целом вы дадите прогнозы по развитию сферы беспилотников и ее влияния на характер конфликта?
Добавится машинное обучение, уже не как фантазии и одиночные наработки в тылу, это станет общим местом. Сейчас это делается во многих НИИ.
Сама фигура оператора уже не имманентна, от нее можно будет отказаться, заменив средствами искусственного интеллекта.
В целом все перестает упираться в солдата, его можно замещать техническими решениями, а где-то и удаленным управлением. Мне известно, что часть беспилотников на нашем участке управляется дистанционно из Киева. А как вы понимаете, мы не под Гостомелем сидим.
Военная мысль все больше приближается к идее роев дронов, где есть условная матка, которая управляет подопечными. Мы видим все более сложные тактико-технические решения
Все будет становиться только изощреннее, будет все меньше людей и все больше технологий.
Автор: Дмитрий Плотников
Источник: https://lenta.ru
Ссылка на источник: https://lenta.ru/articles/2024/02/04/n-vlasenko/