«Бесславное окончание славной войны»
09.06.2023 09:34
«Бесславное окончание славной войны»
Настоящая первая мировая
«Лента.ру»: Как вы относитесь к утверждению, что Семилетняя война на самом деле была настоящей первой мировой войной? Боевые действия в ней едва ли не впервые в мировой истории одновременно велись на нескольких континентах.
Александр Каменский: Я думаю, что определение Семилетней войны как первой мировой с точки зрения смысла, с учетом количества вовлеченных в нее стран, ее масштабов, а также ее значения для дальнейшего хода истории, вполне корректно. Другое дело, что в XVIII веке самого понятия «мировая война» еще не существовало, и современниками Семилетняя война таковой не осознавалась.
Да и тех, кто был способен оценивать события в глобальном масштабе, было еще очень мало. А вот к ХХ веку, когда уже сложилась качественно иная информационная среда, изучение истории приобрело научный характер и появились новые социальные теории, уровень рефлексии общества по отношению к происходящим событиям значительно вырос, и люди стали гораздо больше задумываться над значением того, свидетелями чего они стали.
Помимо этого, в XVIII веке войны с участием нескольких стран были в общем-то делом привычным, как и используемые в Семилетней войне средства — различные виды кавалерии (кирасиры, гусары, драгуны), артиллерия, пехота. Первая мировая война 1914-1918 годов была принципиально иной. В ней человечество впервые с ужасом увидело изнанку научно-технического прогресса: действенность авиации, танков, газов, перед которыми были почти бесполезны прежние навыки профессионального военного. Человеческая жизнь к этому времени ценилась уже много выше, чем в XVIII столетии, и человеческие потери виделись катастрофой мирового масштаба.
- Но некоторые историки подлинной первой мировой войной считают Тридцатилетнюю войну в XVII веке.
Если исходить из того, что главной ареной мировых событий в XVII веке была Европа, то мировой можно назвать и ее. Но название, в конечном счете, — это всего лишь ярлычок, который мы приклеиваем к историческому событию, и он может вводить в заблуждение, не всегда отражая реальное содержание. Как говорил Козьма Прутков, «если на клетке слона прочтешь надпись "буйвол", не верь глазам своим».
- На ваш взгляд, была ли неизбежна Семилетняя война, перед началом которой в Европе сложились странные и причудливые коалиции? И могла ли Россия избежать участия в ней? Ведь нашей стране тогда с западных границ никто не угрожал.
XVIII век называют веком альянсов, поскольку основу международной политики этого времени составляли противостоявшие друг другу коалиции европейских стран. Считалось, что таким образом поддерживается баланс сил, благодаря чему обеспечивается мир, который, в свою очередь, уже ценился больше, чем война. А начиная с Вестфальского мира 1648 года, закрепившего понятие государственного суверенитета, постепенно формировались принципы международных отношений, нормы международного права, своего рода правила игры. И для того чтобы считаться, как говорили тогда, «политичным» (то есть цивилизованным) государством, нужно было играть по правилам.
Конечно же, на практике все это не избавляло от военных конфликтов, и все игроки время от времени жульничали, поскольку в условиях интенсивного экономического роста ведущих европейских стран обострялась борьба за рынки сбыта, за доступ к торговым путям и природным ресурсам. К тому же в Европе продолжался процесс формирования национальных государств, происходило перераспределение ролей. На европейском игровом поле появлялись претендовавшие на первенство новые игроки, одним из которых была Россия.
В 1726 году Российская империя заключила союзный договор с Австрией, (вернее, со Священной Римской империей германской нации), войдя таким образом в одну из европейских коалиций и тем самым обеспечивая свою интеграцию в мировую политику. Условием заключения русско-австрийского союза было признание так называемой Прагматической санкции, согласно которой после смерти не имевшего сыновей императора Карла VI земли Габсбургов должна была унаследовать его дочь Мария-Терезия.
Однако после смерти императора в 1740 году ее права были оспорены правителями ряда германских государств и, главное, молодым и чрезвычайно амбициозным прусским королем Фридрихом II, который по несчастливому для Австрии стечению обстоятельств пришел к власти в том же 1740 году. Так началась Война за австрийское наследство 1740-1748 годов, в результате которой Австрия потеряла Силезию и некоторые области Италии, но Прагматическая санкция была признана.
В России почти в то же время — в 1741 году (по новому стилю в самом начале 1742 года) — также сменилась власть, и на трон взошла императрица Елизавета Петровна. В первые годы ее правления наша страна под разными предлогами от участия в войне уклонялась, но в целом подчеркнуто стремилась соблюдать правила игры и тем самым завоевать репутацию «политичного» государства. Вместе с тем в Петербурге крайне настороженно следили за усилением Пруссии, видели в ней потенциальную угрозу и не одобряли поведение ее короля, демонстративно не соблюдавшего никаких правил и считавшегося поэтому изгоем мировой политики.
«Переворачивание альянсов»
- Видимо, не зря.
Да. Если вспомнить, что в ХХ веке и в Первой, и во Второй мировых войнах России противостояла именно Германия, то надо признать, что опасения тогдашних руководителей российской внешней политики были небеспочвенны. К тому же Пруссия входила в коалицию с Францией, отношения с которой у России были весьма прохладными. Франция, где и родилась теория баланса сил, считала себя главной державой на континенте, отстаивала это звание в борьбе с Австрией и настороженно относилась к появлению на европейской арене России с ее претензиями на членство в международном клубе.
Интересы России и Франции сталкивались в том числе в Польше, где Россия последовательно поддерживала кандидатуры саксонских курфюрстов на польский трон, а Франция безуспешно пыталась продвигать своих ставленников. Традиционно много лучше складывались отношения России с Англией, которая также поддерживала Австрию и противостояла Франции, соперничество с которой на Северо-Американском континенте было одной из главных интриг того времени.
Столкновения между английскими и французскими поселенцами в Северной Америке начались за несколько лет до начала Семилетней войны, а к концу 1755 года ситуация там настолько накалилась, что война стала неизбежной. Понимая это, в январе 1756 года Англия, где в это время правила Ганноверская династия, решилась на неожиданный маневр. Стараясь обезопасить от вторжения французов Ганновер — свое единственное владение на континенте, она заключила союзный договор с Пруссией, тем самым разорвав союзнические отношения с Австрией. Такой шаг вызвал ярость Парижа, поспешившего заключить союз с Веной.
Этот эпизод вошел в историю как «дипломатическая революция» или «переворачивание альянсов», и вскоре Англия объявила Франции войну.
В августе 1756 года Фридрих II, не оставлявший своих завоевательных планов при финансовой поддержке Англии, вторгся в Саксонию. Но это уже виделось как непосредственная угроза интересам России, которая, следуя своим союзническим обязательствам перед Саксонией и Австрией, объявила Пруссии войну.
Таким образом можно заключить, что война была неизбежна, а неучастие в ней России фактически означало бы для нее маргинальное положение в мировой политике.
- Я читал, что именно в Семилетней войне впервые сыграли колоссальную роль окопы, артиллерия и пропаганда. В чем конкретно это выражалось? Чья пропаганда оказалась более успешной и эффективной?
Насколько я знаю, окопы в современном понимании появились лишь во второй половине XIX века. Во время Семилетней войны для большей устойчивости окапывали артиллерийские орудия. Артиллерия в это время действительно уже играла важную роль.
Именно во время Семилетней войны в России были изобретены новые виды орудий: шуваловские гаубицы и единорог. Их появление связано с именем тогдашнего генерала-фельдцейхмейстера (то есть командующего артиллерией) графа Петра Ивановича Шувалова. Впрочем, относительно эффективности этих орудий нет единого мнения. Шувалову также принадлежит инициатива создания в российской армии отдельных артиллерийских бригад с утвержденным штатом и специального учебного заведения для подготовки артиллеристов.
Говоря о пропаганде в годы Семилетней войны, обычно имеют в виду прежде всего прусскую пропаганду.
Она рисовала русских как наступающих на Германию варваров, несущих страшное насилие и жестокость. Подобная пропаганда была достаточно действенной, поскольку ложилась на распространенные представления о России как о дикой и варварской стране.
Как прекрасно показано в книге Ларри Вульфа «Изобретая Восточную Европу», для среднего европейца середины XVIII века ассоциирующаяся с варварством Азия начиналась уже на границе Германии и Польши. И так же неслучайно во время короткого пребывания русских войск в Берлине в 1760 году были демонстративно сожжены местные газеты и другая пропагандистская печатная продукция.
- Могла ли русская пропаганда противостоять прусской?
В России этого времени была только одна официальная газета — «Санкт-Петербургские ведомости», имевшая очень ограниченную аудиторию. Уже только поэтому российская пропаганда столь же действенной, как прусская, быть не могла. Да в этом и не было особенной нужды, поскольку на территории России военные действия не велись. Разве что в оккупированной российскими войсками Восточной Пруссии местным жителям рекламировали счастливую жизнь под властью императрицы Елизаветы. Так, поэт Александр Сумароков в оде 1758 года писал:
Довольна частию своею,
Ликуй ты, Пруссия, под Нею,
В веселье пременя свой страх
Жители Восточной Пруссии, в том числе профессор Кенигсбергского университета Иммануил Кант, принесли присягу российской императрице, но трудно сказать, были ли они этому рады. Во всяком случае, после возвращения этой территории Пруссии король Фридрих II никогда не приезжал в Кенигсберг, считая живущих там своих подданных изменниками.
Английский корреспондент
- Почему во время Семилетней войны не прерывались дипломатические отношения между Россией и Британией, состоящими в противоборствующих коалициях?
У России были давние, хорошо налаженные отношения с Англией, в основе которых лежали взаимные экономические интересы. Территориально страны не соприкасались, серьезных противоречий и угрозы непосредственного военного столкновения между ними не было. Единственные эпизоды обострения взаимоотношений в первой половине XVIII века случались дважды. Сначала — в последние годы Северной войны, когда Англия пыталась предотвратить полный разгром Швеции. Второй раз конфликт возник после смерти Петра I, когда его преемница Екатерина I попыталась помочь своему зятю, герцогу Голштинскому Карлу-Фридриху, женатому на цесаревне Анне Петровне, отобрать у Дании Шлезвиг.
В обоих случаях Англия вводила флот в Балтийское море, но до прямых столкновений дело не доходило. Теперь же Англия воевала с формально союзной нашей стране Францией, а в Петербурге считали, что ослабление Парижа выгодно для России. Поэтому в разрыве дипломатических отношений с Англией не было никакого смысла.
- Известно, что во время Семилетней войны будущая императрица Екатерина II переписывалась с английским послом...
Переписка Екатерины II с английским послом сэром Чарльзом Ханбери Уильямсом, которая недавно была заново переведена и полностью опубликована, хоть и затрагивала некоторые вопросы международной политики, но никак не связанные с ходом войны. В этой корреспонденции речь шла преимущественно о придворной политике, придворных новостях и личных делах самой Екатерины — например, о ее положении при дворе.
Это были годы, когда резко ухудшилось здоровье императрицы Елизаветы Петровны. Естественно, русская политическая элита задумывалась о том, что произойдет в случае ее смерти, когда к власти придет известный своими симпатиями к Пруссии великий князь Петр Федорович. Руководивший российской внешней политикой канцлер Алексей Бестужев-Рюмин, ярый противник Пруссии и сторонник союза с Англией, сделал ставку на Екатерину. Посол Уильямс ему в этом содействовал, в том числе снабжая Екатерину деньгами (после ее воцарения деньги были возвращены). Та, в свою очередь, помогала послу налаживать связи с российскими сановниками.
В определенном смысле Екатерина была в этот короткий период английским агентом, преследуя при этом лишь собственные интересы
И уж конечно, будущая российская императрица не выдавала англичанину каких-то государственных тайн, которых она, впрочем, и не знала. Немаловажную роль играло и то, что секретарем английского посла был Станислав Понятовский, ставший возлюбленным Екатерины. Наконец, Екатерина всегда остро нуждалась в интеллектуальном общении, и переписка с Уильямсом открывала для нее одну из таких возможностей. Однако после отставки и ссылки Бестужева в 1758 году и Уильямс, и Понятовский вынуждены были покинуть Россию.
Чудо Бранденбургского дома
- Вопрос о пресловутом чуде Бранденбургского дома. Почему после победы при Кунерсдорфе в 1759 году русская и австрийская армии не совершили стремительный марш на Берлин, путь на который был совершенно свободен? В результате столицу Пруссии союзники взяли только в следующем году, да и то лишь на несколько дней.
Историки до сих пор не дают однозначного ответа на этот вопрос. Принято считать, что основной причиной были разногласия между союзниками, которые проявились и в следующем году, когда Берлин был взят. Скорее, здесь был целый комплекс причин.
И российская, и австрийская армии понесли в сражении при Кунерсдорфе достаточно ощутимые потери, хоть и не столь значительные, как прусская. Войска были изнурены, им требовался отдых. Преследование остатков прусской армии требовало сил, а между тем в тылу у союзников находилась армия принца Генриха Прусского. Командующий русской армией генерал Петр Салтыков явно не хотел рисковать, да и полный разгром Пруссии был скорее в интересах Австрии, нежели России.
Австрийцы же хоть и имели численное превосходство над пруссаками, действовать в одиночку не решались. К тому же считалось, что на разоренных войной территориях трудно оборудовать зимние квартиры, что по тем временам было решающим фактором. Поэтому было решено, что австрийцы направятся в оставленную пруссаками Саксонию и возьмут Дрезден (что они и сделали), а затем обе армии расположатся на зимние квартиры в Силезии. Но и на этот план Салтыков согласился неохотно, поскольку Силезия находилась слишком далеко от основной базы русской армии.
- Могла ли Пруссия избежать окончательной катастрофы, если в канун 1762 года не ушла бы из жизни российская императрица Елизавета Петровна?
Могла или не могла Пруссия избежать окончательного разгрома, это вопрос гадательный. История не знает сослагательного наклонения, но знает много неожиданных поворотов, в том числе вызванных, казалось бы, непредвиденными случайностями. Собственно, такой случайностью был уход Елизаветы Петровны в тот момент, когда Пруссия была на грани краха, а пришедший после Елизаветы Петр III совершил в российской внешней политике переворот на 180 градусов.
«Бесславное окончание славной войны»
- Стало ли свержение и устранение преемника Елизаветы Петра III реакцией русского общества и армии на заключение им сепаратного Петербургского мира с королем Фридрихом II, по которому Россия не только возвращала ему всю Восточную Пруссию, но и совместно со вчерашним противником должна была воевать с Данией? И почему Екатерина II после прихода к власти не денонсировала этот договор?
В русском обществе война, которая велась на чужой территории и, как считали многие, за чужие интересы, особой популярностью не пользовалась, и ее окончание скорее вызвало вздох облегчения. Однако то, что Петр III завершил войну таким образом, что Россия не получила никакой компенсации за понесенные жертвы, конечно же, вызвало недовольство, поскольку все эти жертвы оказались бессмысленными.
Это недовольство усилилось, когда император объявил войну Дании, смысла в которой русские люди и вовсе не видели. Однако это был лишь один из факторов, приведших к перевороту 28 июня 1762 года. Основная его причина заключалась в другом.
Русская политическая элита не желала терпеть на троне самодура, при котором она не могла быть уверена в завтрашнем дне и который явно игнорировал то, что в наши дни называется национальными интересами
Екатерина II, придя к власти, оказалась в уникальной ситуации, когда старая российская внешняя политика была перечеркнута, а новая еще не сформирована. Для нее это было крайне благоприятно: новой императрице было необходимо доказать и собственным подданным, и всему остальному миру, что она сильный и самостоятельный политик, а в этой ситуации она могла начинать с чистого листа. Однако первое время Екатерина выжидала и старалась не делать резких движений, поэтому она не спешила денонсировать договор с Пруссией, но и не ратифицировала его.
При этом, не будучи ярым фанатом Фридриха II, как ее муж, и впоследствии вступив в соревнование с ним за неофициальное звание главного просвещенного монарха Европы, Екатерина не испытывала и особой вражды к прусскому королю, у которого в детстве сиживала на коленях. Удобный, как она думала, момент наступил в следующем 1763 году, когда умер польский король Август III. Екатерина решила использовать этот шанс для демонстрации своей силы и самостоятельности, посадив на польский трон своего ставленника и бывшего любовника Станислава Понятовского.
Поскольку до этого, как уже упоминалось, с конца XVII века Россия последовательно поддерживала кандидатуры саксонских курфюрстов на польский трон, это был еще один разворот российской внешней политики. Однако реализовать этот план без помощи Пруссии было невозможно, и тогда союзный договор с ней был ратифицирован.
Дальнейшее развитие событий показало, что это была серьезная ошибка, поскольку до конца екатерининского царствования российская внешняя политика оказалась фактически зависимой от Пруссии. Причем стоит обратить внимание, что благодаря этому в последующие десятилетия Фридриху II, давно мечтавшему о союзе с Россией, удалось значительно расширить свои владения практически без применения военной силы.
- Кто в результате оказался подлинным победителем в Семилетней войне?
Главным победителем в Семилетней войне была, конечно же, Англия. Именно благодаря этой победе она стала великой морской державой и значительно укрепила свое имперское могущество. Франция же потерпела поражение.
- Повлияли ли итоги Семилетней войны в Северной Америке на провозглашение США спустя 13 лет?
Такая точка зрения существует, но мне эта связь кажется не столь очевидной. Главной причиной Войны за независимость США 1775-1783 годов, на мой взгляд, стало внутреннее развитие общин колонистов в Северной Америке.
- А что получила Россия от «бесславного окончания славной войны», говоря словами русского историка Сергея Платонова? И почему Семилетняя война у нас в стране оказалась на обочине исторической памяти?
На Европейском континенте произошла перегруппировка сил: количество великих держав возросло до пяти, и в их число вошла Россия. Рост международного авторитета, закрепление своих позиций на мировой арене — пожалуй, основное, что получила от этой войны наша страна.
Однако в российской исторической памяти Семилетняя война действительно занимает очень скромное место
Во-первых, потому, что русские люди не оставили воспоминаний об этой войне. Лишь совсем недавно историк Денис Сдвижков обнаружил и опубликовал письма российских военных своим родным, что стало своего рода научной сенсацией. Вернувшиеся с Семилетней войны наверняка рассказывали о ней своим знакомым и близким, и какое-то время эти рассказы наверняка сохранялись в семейной памяти. Но уже вскоре в коллективной исторической памяти их затмили события русско-турецких войн екатерининского времени, а позднее и Отечественная война 1812 года, после которой осталось множество мемуарных свидетельств.
Во-вторых, в исторической памяти нашего народа закрепляются прежде всего войны освободительные, связанные с защитой своей страны и теми жертвами, которые были ради этого принесены. Семилетняя же война велась за пределами России с не очень понятными большинству русских людей целями и окончилась, как многие считали, бесславно.
Андрей Мозжухин
https://lenta.ru/articles/2023/06/09/seven_years_war/