Россия и Япония: долгая дорога к дружбе

23.09.2019 13:12

Россия и Япония: долгая дорога к дружбе

Стоит ли дружить с соседями?

Возвращаясь к «старобаянистому» вопросу 4 островов Курильской гряды… Понятно, что свою территориальную целостность надо отстаивать, а чужую — опровергать. Так сказать, «копать» под соседей. Создавать им проблемы и неуверенность в собственных силах. Это как бы понятно. Это как бы логично. Очень многие страны делали так практически всегда.

А почему бы и нет? Сплотить собственных граждан, демонизировать соседа… почему бы и нет? Вполне себе толковое и логичное решение. Чтобы, так сказать, сосед не расслаблялся. Ну да, СССР после 1945-го ничего и ни у кого не требовал и ни на что не претендовал. И что-то дало? Как-то непонятно. А вот Япония, открыто предъявлявшая к нему территориальные претензии, почему-то «в бан» не угодила и авторитета не потеряла. Как-то это странно.

Так острова же японские? Так с чего бы это… то есть та самая милитаристская Япония, разгромленная в ходе ВМВ, начала после 1945-го года новую жизнь и даже отказалась от вооружённых сил, но не от претензий на «северные территории». И как-то это знаете, достаточно странно. У нас было даже принято слегка издеваться над «оккупированностью и демилитаризованностью» Японии, но почему-то всё это чёртово время японцы продолжали претендовать на «северные территории», вот вам это подозрительным не кажется? 

Советские журналисты-международники любили с укоризной в голосе подчеркнуть противоречивость мирной конституции Японии и наличия многочисленных американских военных баз… Но какого чёрта! Всё это время Япония продолжала претендовать на Карафуто, тьфу ты, на «северные территории». И это, между прочим, полностью обесценивало всё показное «миролюбие» японской конституции. Любим мы, знаете ли, давать разным и всяким необоснованные авансы. 

Наше беспрерывное восхищение «миролюбием» послевоенной Японии странным образом выглядело достаточно двусмысленно в свете территориальных претензий оной… То есть даже нацистская Германия таковых претензий к нам не предъявляла. До нападения. Как-то так. Даже когда был жив Гитлер! Нацистская Германия напала на СССР вообще без объявления войны (она его сделала после начала боевых действий). А вот у миролюбивой, «пушистой», «няшной» и «анимэшной» Японии такие претензии имели место быть. 

В «мирное» время. Извините, но игнорировать подобные претензии достаточно непрофессионально, такие вещи очень часто плохо заканчиваются. Эта статья ни в коей мере не претендует на «историчность» и не является попыткой реконструировать историю российско-японских территориальных взаимоотношений. Ни в коей мере. Однако, с точки зрения автора, именно история российско-японских отношений является бесконечной историей конфликта. 

«Горячая» граница

Граница постоянно «правилась», передвигалась и оспаривалась. Постоянно вокруг этого шли «тёрки». Начать с того, что первый договор (Симодский трактат) Россия подписывала в крайне невыгодной для себя момент, чем, собственно говоря, японцы и не преминули воспользоваться. 1855 год — крайне неудачный момент для российской стороны для подписания любых крупных договоров.

Плохой старт. Ну и дальше всё пошло сикось-накось. Русско-японская, японская интервенция в ходе Гражданской войны в России… И даже когда японских культуртрегеров выбили с материка, с Сахалином (советской его частью) всё было далеко не так однозначно. 20-е — 30-е годы — весьма сложный период в советско-японских отношениях. Конфликты, противостояние и провокации (с японской стороны) и нападения на советские суда. Было… было. Имело место быть. Озеро Хасан и Халхин-Гол — это всего лишь маленькие эпизоды большого противостояния на Дальнем Востоке. 

Просто по отношению к трагическим событиям Великой Отечественной это всё отходит на «второй план», но если говорить честно, то ни «мира», ни «нормальных отношений» у СССР и Японской империи не было практически никогда. Там, на Дальнем Востоке, постоянно шло достаточно жёсткое противостояние, выливавшееся в вооружённые столкновения. Так было и до подписания Пакта о нейтралитете 13 апреля 41-го, так было и после его подписания. 

И тревожное ожидание японского вторжения летом-осенью 41-го года… Обвиняя СССР в «агрессии» в 1945-м году, критики обычно тычут в то, что «когда СССР на краю пропасти, Япония слово держит». Да как бы не так! Мира на Дальнем Востоке (то есть нормальных отношений) не было фактически никогда. Ни в 20-е, ни в 30-е, ни в ходе ВМВ. Постоянно имели место пограничные провокации с японской стороны и нападения на советские торговые суда. 

То есть сталинский Советский Союз по объективным причинам очень был заинтересован хотя бы в нормальных отношениях с Японией. Хотя бы в нормальных. Но этих-то «нормальных» отношений как раз и не было… Они для СССР были полностью недостижимы. Какое там «слово» держали японцы? Нападение на СССР в ходе операции «Барбаросса» вполне себе рассматривалось… но этот план был отложен по объективным причинам: с точки зрения японцев, осенью 1941-го СССР не был разгромлен, а на Дальнем Востоке оставалось многовато советских войск.

И Гитлер буквально гнал японцев в бой, а они ссылались — нет, не на Пакт, отнюдь нет. Они ссылались как раз на советских воинов-дальневосточников. Как-то так. То есть с 1904-го по 1943-ий как-то оно всё было невесело на дальневосточных рубежах… и совсем неоднозначно. И разгром Квантунской армии — это не некий «удар в спину» нейтралу. Нет, это был разгром старого врага. Да, этот враг оказался в сложной ситуации, ну и что это меняет?

Ещё раз, исторический «экскурс» в японо-российские отношения требует гораздо большего объёма текста. Но вот если так, мельком, глянуть на эти самые «взаимоотношения», то невольно возникает вопрос: когда они были хорошими? И вот даже после той «большой войны» как-то они (эти самые взаимоотношения) не потеплели. Совсем не потеплели. После 1945-го года в мире поменялось очень и очень многое, но не это. Не российско-японские противоречия.

Ни после 1905-го, ни после 1945-го никакой «нормализации» не возникло. То есть у нас как раз попытались создать видимость этой самой «нормализации». Очень качественную видимость. Просто у нас вопрос принадлежности 4-х островов Курильской гряды вообще никак не рассматривался (для широкой публики), что позволяло позитивно смотреть в будущее, но вот японцы этот широкий жест никак не оценили. И продолжали настаивать на «возврате».

То есть как раз период Брежнева — это ни разу ни период нормализации российско-японских отношений, нет, это период замалчивания и игнорирования. К положительным результатам, как мы видим, это не привело. Скорее наоборот. Вопрос «принадлежности» островов никуда не делся и «внезапно» возник опять уже в эпоху Горбачёва. Внезапно для жителей СССР, но не Японии.

И представляется большой ошибкой рассматривать тот самый «вопрос принадлежности» как некую «незначительную мелочь». Это к сожалению, не мелочь. Если это уже лет 70 мешает заключению мирного договора, то это не мелочь, это что-то серьёзное. Это именно тот вопрос, который позволяет уже лет 70 держать российско-японские отношения в «подвешенном» состоянии. И вот так вот «запросто» его решить вряд ли удастся. 

Так ли «миролюбив» наш сосед?

И именно этот вопрос позволял иметь некую «двойственную» ситуацию: «миролюбивая», отказавшаяся от армии Япония, которая имеет к СССР некие территориальные претензии. По сути дела — уникальная ситуация в период после 1945-го года. А кто там ещё вполне открыто выражал свои территориальные претензии? Я что-то таковых не помню. А вот как раз Япония (бывшая страна Оси, если что!) таковые претензии как раз выражала! Так когда для СССР закончилась Вторая мировая война? Вообще-то, война заканчивается подписанием мирного договора.

Безусловно, как раз наши американские партнёры сделали всё, чтобы этот договор не был подписан, но, тем не менее, факт остаётся фактом. Особого стремления именно со стороны японцев «подмахнуть договорчик» как-то не наблюдалось все эти годы.

Вот говорят, что сложившаяся ситуация (70 лет без мирного договора) как-то ненормально выглядит. Тут все в общем и целом согласны, и даже японцы. И они предлагают «простое и элегантное» решение: передать им 4 острова. Именно так, и никак иначе. Вот почему даже в «святые 90-е» и даже с Ельциным им ничего подписать не удалось? А всё дело как раз заключалось в ультимативности их требований. Но даже в 90-е годы позиция Японии была не настолько сильной, а позиция России не настолько слабой, чтобы выдвигать ультиматумы.

Тут, господа, дело как бы не столько в патриотизме и высокой морали, сколько в «соотношении сил». Так вот, даже в 90-е всё было не настолько плохо. И, чёрт побери, Ельцин был готов отдать два острова (очень сильно человек мечтал о «сближении»), но японцы к этому были не готовы. Их устраивал тольковариант «возврата» 4-х островов. И вот именно тогда возникло абсолютно невероятное предложение работать по схеме 2+2, то есть «сначала» передать 2 острова, а потом ещё 2… Они нас что, за дураков держат? 

«Уникальные» переговоры

Потом ещё в японском МИДе была как раз разгромлена «группировка», которая, исходя из реалий жизни, предлагала взять то, что дают (2 острова), и не заморачиваться всякой недостижимой ерундой. То есть вызывает как раз сомнение, что японская сторона действительно стремится к хорошим отношениям. Когда стремятся к тем самым хорошим отношениям, то, как правило, ультиматумов не выдвигают. А вообще ультиматумы выдвигаются после выигранной войны. Тут же мы имеем дело не с переговорами, а именно с ультиматумом.

А это очень большая разница. Все попытки российско-советской стороны о чём-то договориться как раз наталкивались на безапелляционность японских требований. То есть наши дипломаты, будучи профессионалами, исходили из той логичной предпосылки, что требование «возврата» — это такой «красивый заход» за стол переговоров, не более того. Ну, разумно же, а потом, за столом переговоров, уже можно всё утрясти…

Так вот, в дальнейшем их ждал «сюрприз»: японцы реально требовали «возврата» 4-х островов в качестве первого шага, что делало все переговоры полностью и абсолютно бессмысленными. И тут возникает вопрос: как выстраивать серьёзные отношения со страной, для которой Россия сводится к 4-м островам? Есть ли тут смысл, есть ли тут профит? То есть если бы японцы реально были заинтересованы прежде всего в хороших отношениях с Россией, то вопрос островов так или иначе бы утрясался. Но они как раз хотят только и исключительно острова. Разницу чувствуете?

То есть у нас периодически меняется команда переговорщиков и каждая новая исходит из принципа «фигня война, разрулим». И через некоторое время натыкается… натыкается… на полную недоговороспособность противоположной стороны. И наши дипломаты искренне выпадают в осадок (судя по всему). То есть они (японцы) реально любой ценой хотят получить 4 острова. Разница российского и японского подхода — это, простите, разница в подходе циничного бизнесмена и фанатика.

Тут невольно задаёшься тем самым вопросом: а они точно с нами хотят, нет, не дружить, ну просто поддерживать «нормальные» отношения? Что-то как-то непохоже. Категорически непонятно, почему у нас так активно обсуждается вопрос именно и конкретно островов и их принадлежности. Мы явно не видим за деревьями леса (за островами — сути российско-японских взаимоотношений).

Простите, но мы попадаем в ту самую ловушку: отдадим острова — и всё будет хорошо… Так отдавать или нет? Тот факт, что «всё будет хорошо», воспринимается как данность, почему — непонятно. Логически это никак не обосновывается: последние лет сто двадцать мы были врагами. Нет, вот даже с немцами были периоды сближения, с британцами и американцами… но не с японцами.

Японцы — очень хорошие люди? Ну возможно, возможно… Но ни китайцы, ни корейцы с вами не согласятся. То есть товарищи самураи в отношении России обсуждают исключительно вопрос островов, и как бы в «ответку» наши тоже начинают обсуждать тот самый нелепый вопрос. Если же взглянуть на ситуацию несколько шире, то картина, честно говоря, глаз не радует.

Нужны ли японцам так сильно те самые острова (когда для них на Хоккайдо достаточно холодно)? Или же им нужен повод, чтобы «докопаться» к России? Согласитесь, что нет, пожалуй, лучшего способа разжечь конфликт, чем выдвинуть неадекватное требование, а потом настаивать на его стопроцентном выполнении.

 

Олег Егоров