Выборы в иранский парламент

24.02.2020 06:17

Выборы в иранский парламент

Прозрачная пластиковая коробка кладётся на стол. Её обступают мужчины в костюмах и в белых перчатках, аккуратно вскрывают пломбы и бережно вынимают груду сложенных как конверты листов белой бумаги. В них — будущее Ирана на следующие пять, а то и десять лет.

И в этом будущем больше нет места реформаторам и либералам. Как нет и новой ядерной сделки с США и переговоров с Трампом. Зато есть ядерное оружие, баллистические ракеты, курс на изоляцию от Запада и великое партнёрство с Китаем и (возможно, но не факт) с Россией.

Шокирующие даже для пессимистов результаты выборов: более 200 из 290 парламентских мест взяли консерваторы и ультраконсерваторы, 60 — у различных «независимых» непартийных кандидатов (которых тем не менее одобрил КСИР) и менее 30, как сообщают иранские источники, у «руханистов».

30 из 290 — это проигрыш всухую, разгром, который трудно будет пережить.

Reuters Iran подписал фото пластиковых урн с бюллетенями как «чаши с ядом» (cup of poison). Ошибочно, как раз за разом это случается с англосаксами, предположив, что, может быть, консерваторы теперь сами захотят вести переговоры с ними, без Рухани?

Понять восточную ментальность могут только восточные люди. «Нам следует ожидать по крайней мере ещё одно десятилетие враждебности между Западом и Ираном, аналогичное эпохе президента Ахмадинежада, с напряжённостью столь высокой, какая когда-либо была в регионе», — отметила Негар Мортазави, американская журналистка иранского происхождения.

Как же такое могло случиться? Почему либералы так сокрушительно проиграли? В этом стоит разобраться.

Итак, выборы в меджлис (парламент) состоялись в пятницу, 21 февраля, и одновременно прошли выборы в Совет экспертов, который будет выбирать следующего духовного лидера (почти нет сомнений, что им станет Ибрагим Раиси, креатура КСИР).

Выборы прошли после мощной турбулентности, в которую попал Иран после ноябрьских массовых протестов, прокатившихся по всей стране из-за подорожания бензина, бешеной инфляции — следствия разорванной Трампом ядерной сделки, а также после убийства Касема Сулеймани в Багдаде (3 января) и катастрофы с украинским лайнером компании МАУ (8 января), вылетевшим из Тегерана и уничтоженным иранской ПВО при наборе высоты (176 человек погибли, из них почти все, кроме членов экипажа, были иранцами).

16 февраля во время своей пресс-конференции Рухани объявляет на весь мир, что парламентские выборы уже дискредитированы, и говорит о том, что Корпус стражей отклонил половину из 16 тыс. зарегистрированных кандидатов, среди которых тысячи реформаторов и умеренных.

Призыв бойкота выборов раздаётся и на Западе, и в Иране — голосами арестованных и заключённых политических активистов, лидерами студенческих протестов. Бойкот сработал: средний класс, избиратели умеренных и либералов игнорируют день голосования — чем не преминули воспользоваться консерваторы.

По сути, иранцам приходилось выбирать между консерваторами и ультраконсерваторами: отсюда успех даже у трижды проигрывавшего избирательные кампании бывшего мэра Тегерана Мохаммеда Багера Галибафа — он получил все 30 мест, отведённых Тегерану в парламенте, например. Галибаф ранее был начальником полиции Ирана, главой ВВС КСИР, и в 2017-м на президентских выборах снял свою кандидатуру в пользу Ибрагима Раиси (который сегодня возглавляет судебную систему). Он вероятный спикер нового парламента. Опять появился на небосклоне иранской политики жизнерадостный Ахмадинежад.

Причиной низкой явки стал вдруг обнаруженный в Иране коронавирус, который начал своё символичное шествие с Кума — религиозного центра консерваторов в стране. На сегодня заражены 43 человека, восемь скончались, и это самый высокий показатель смертности за пределами Китая.

Избирательные участки должны были закрыться в 18:00, но из-за низкой явки несколько раз время продлевалось, и в итоге участки закрыли в полночь. Не будет преувеличением предположить, что даже спрятавшихся дома под кроватью и выключивших свет басиджи находили с фонариками в руках и доставляли на участки для торжества дела революции.

Уклониться от голосования бюджетникам и консервативному активу (школы, мечети, социальные службы) опасно для жизни — в отличие от электронных систем и неразборчивых росписей, иранцы голосуют отпечатками пальцев. Анонимность невозможна — тебя идентифицируют по отпечатку.

Поэтому до полуночи консерваторы разыскивали и доставляли на участки весь свой актив до единого: голосовали бюджетники, заключённые, больные, миллионные армии басиджей, ветераны иракской войны, ветхие старики, а тех, кто не мог идти сам, — приносили к урнам.

СМИ цитируют Twitter иранского политического активиста Саида Шариати: «В Тегеране 78 процентов не участвовало в выборах, 41 процент — самая низкая явка за всю историю исламской республики (государственное ТВ фактически согласилось с оппозицией, подняв явку до 42 процентов)».

Тактика либералов понятна — они будут ссылаться на нелегитимность выборов и, возможно, устроят очередные акции протестов.

Это наполнит тюрьмы новыми заключёнными, но никак не отменит результаты.

Раз за разом иранские либералы допускают одну и ту же ошибку. Они ждут помощи Запада для уничтожения своего противника: ждут, что Трамп отдаст приказ о ликвидации Сулеймани в Багдаде, а Стив Мнучин (министр финансов США) введёт лютые санкции, которые задушат режим извне, и самим не придётся ничего делать.

В это трудно поверить, ведь господин Рухани не оппозиционер, он — президент. В его руках власть: лояльные ему Министерство информации и армия. Через год этой власти не будет.

Но, похоже, как и их либеральные предшественники — господин Хатами или едва не ставший президентом в 2009-м господин Мир-Хосейн Мусави, — нынешние реформисты ждут, что Америка, Европа или японский премьер-министр придут на помощь и помогут либералам одержать победу над всесильным Корпусом стражей и выпустят их из-под домашнего ареста.

Но ни господин Мнучин, ни страшные американские санкции не сотворят чуда. Будучи сегодня властью, вы допустили тотальный разгром ваших политических сил в парламенте, выиграв менее 30 мест в парламенте из 290 — и это учитывая тот факт, что сегодня вы имеете возможность контроля за подсчётом голосов, а на следующих выборах — и парламентских, и президентских — у вас уже не будет такой возможности. 

Мой френд из Facebook, сидевший во французской тюрьме, рассказывал о том, что знает имя будущего президента Ирана, которого Вашингтон приготовил на смену режима, — его имя, мол, звучит в западных кругах: в тюрьмах, среди диссидентов и в политическом истеблишменте. «Лидер студентов Ирана Амир Аббас Фахравар уверен, что именно сейчас подходящий момент для свержения режима аятолл в этой стране: «Если Запад предпримет военную операцию против Ирана, то верхушка страны просто сбежит. Люди выйдут на улицы, многие, даже чиновники средней руки, сбреют свои бороды и присоединятся к светскому населению».

Цитата, которую я привожу, взята из его интервью израильскому агентству Ynet… в 2007 году. Тринадцать лет прошло, а США так и не предприняли «военную операцию против Ирана». Это не сделал ни один американский президент — ни Джордж Буш, встречавшийся с Фахраваром лично,  ни Трамп — даже после того, как КСИР демонстративно разбомбил ракетами две американские базы в Ираке. 

И это всё, что нужно знать об истинной поддержке США иранских либералов.

Аятоллы так и не сбрили бороды, а взяли в 2020-м почти весь парламент, в 2021-м возьмут президентскую власть и поставят нового, молодого и энергичного ультраконсервативного духовного лидера. 

Для победы в политике нужна воля и решимость идти до конца. Жестокость и прагматизм консерваторов, умение не обращать внимание на количество жертв на пути к власти опять делают их победителями. Николай Второй был хорошим человеком, но он не хотел драться за власть, прибегать к крайностям, пускать кровь — и в итоге не только проиграл страну революционерам, но и оказался расстрелян со всей своей семьёй в ссылке на Урале. 

Уровень ставок в Иране сегодня примерно такой же.