Арешев проводит глубокий анализ роли России в судьбе ШОС, Армении и Карабаха
25.06.2016 14:39
Арешев проводит глубокий анализ роли России в судьбе ШОС, Армении и Карабаха
Эксперт Фонда стратегической культуры, научный сотрудник Центра изучения Кавказа и Центральной Азии Института Востоковедения РАН, главный редактор сайта «Научное общество кавказоведов» Андрей Арешев рассказывает в эксклюзивном интервью ФАН-ТВ об увеличении миссии ОБСЕ в зоне карабахского конфликта, о роли России в нем, о социально-политической обстановке в Армении и расширении ШОС как способен предотвратить конфликты в Евразии.
– Андрей Арешев находится рядом со мной. Андрей Григорьевич, приветствую вас.
– Здравствуйте.
– Вопрос такой. На днях стало известно, что президент РФ Владимир Путин и президент Армении Серж Саргсян решели увеличить миссию ОБСЕ в зоне карабахского конфликта. Скажите, уже известно, на сколько конкретно человек решено увеличить эту миссию?
– Соответствующие договоренности и соответствующие предложения обсуждались, действительно, в ходе недавней встречи в Санкт-Петербурге президентов России, Армении и Азербайджана. Действительно, одним из ее результатов – и, может быть даже, основным результатом – стало именно то, о чем вы спросили: это увеличение количества наблюдателей. Россия в данном случае действует как страна-сопредседатель минской группы ОБСЕ по Нагорному Карабаху. Теперь важно, чтобы это предложение было имплементировано – то есть, чтобы оно было внедрено, и чтобы эти наблюдатели действительно появлялись.
Мне кажется, что это очень важно, особенно в контексте недавнего обострения ситуации вокруг нагорного Карабаха, но также и некоторых других скептических высказываний экспертов, политиков… Они, в том числе, говорят о том, что якобы не хватает денег – не только на наблюдателей, но и на то дорогостоящее техническое оборудование, призванное следить за мониторингом ситуации в регионе нагорно-карабахского конфликта. Без соответствующих технических средств миссия наблюдателей будет не так эффективна. То есть, этот вопрос имеет комплексный характер. И хорошо бы, конечно, чтобы он начал, наконец, всерьез рассматриваться именно в практической плоскости, а не в плоскости договоренностей и разговоров, пусть даже на высшем уровне.
Будем надеяться, что в течение ближайших нескольких месяцев, по крайней мере, этот вопрос найдет свое практическое, в том числе, решение.
– Как вы считаете, насколько предложение с увеличением миссии ОБСЕ действительно улучшит ситуацию? Или это лишь одна из мер, которую стоит предпринять в комплексе других мер?
– Да, конечно. Вы совершенно правы. Это одна из мер, которая, на мой взгляд, совершенно неотделима от других мер, связанных с урегулированием нагорно-карабахского конфликта. Потому что, как мы знаем на примере Донбасса и некоторых других, так сказать, зон вооруженных конфликтов – в том числе, и на территории Кавказа, правда, в прошедшие годы, – миссия ОБСЕ показывала, скажем так, не совсем эффективно действовала. И в ряде случаев, что греха таить, – например, в регионах Грузии, ныне являющихся независимыми государствами, – были определенные вопросы к деятельности наблюдателей ОБСЕ. Есть, кстати, они сейчас и у жителей Донбасса. Поэтому, с учетом того, что нагорно-карабахский конфликт является крайне сложным, трудно поддающимся урегулированию – диаметрально противоположные позиции сторон, как мы знаем, официальный Баку выступает против самостоятельного участия Нагорно-Карабахской республики, не признанной как полноправный участник переговоров, – тем не менее, мы понимаем, что де-факто эти возможные наблюдатели и всё, что их будет сопровождать – в техническом, информационном, организационном плане, – всё это будет находиться именно на территории Нагорного Карабаха. Здесь масса вопросов, которые нужно, конечно же, решать с вовлечением всех заинтересованных сторон.
– Вы еще говорили, что необходимо внедрить такой механизм, с помощью которого можно было бы расследовать инцидентов в зоне карабахского конфликта. О каких инцидентах идет речь?
– Речь идет об инцидентах, связанных с нарушениями и без того хрупкого режима прекращения огня. Эти инциденты мы наблюдаем по нарастающей с 2008 года. Крайне тревожные и крупные инциденты происходили в августе 2014 года, и особенно так называемая «апрельская четырехдневная война», когда счет жертв шел буквально на десятки и на сотни.
Соответствующие меры прописаны в ряде соглашений, которые в 1994-95 году были заключены при решающей посреднической роли России. Дипломатическим «отцом» этих соглашений был, как известно, Владимир Николаевич Казимиров, тогдашний сопредседатель минской группы от России. Но, к сожалению, в силу ряда причин, в том числе субъективных, эти соглашения де-факто не выполняются, и одна из сторон не считает нужным следовать им в полной мере.
Между тем, соблюдение именно этих соглашений и достижение устойчивого перемирия в регионе нагорно-карабахского конфликта откроет путь для решения других проблем, которые беспокоят, в том числе, официальный Баку. Мне кажется, что это нужно четко понимать и придерживаться конструктивной позиции, понимая, что военного решения конфликта вокруг Нагорного Карабаха не существует.
Смотрите также: Российскую нефть добудут русской техникой. ФАН-ТВ
– Скажите, а вот если говорить об Армении как о государстве, там налицо очень сильное расслоение между бедными и богатыми, и даже нет, допустим, такого указания на перевооружение армии... Какова, на ваш взгляд, дальнейшая судьба Армении, если будет продолжаться такая ситуация?
– Я бы не согласился с утверждениями об отсутствии перевооружения армии. Естественно, в Армении, как и в любой другой стране постсоветского пространства, есть проблемы. На самом деле, они сходные везде на территории бывшего Советского Союза. Просто в Армении, действительно, эти проблемы еще больше усугубляются из-за такого полублокадного состояния в течение последних более чем двух десятилетий, а также некоторых действий властей, которые подвергаются действительно обоснованной критике со стороны не только политической оппозиции, но и широких слоев населения. Мы видим проблемы миграции. Мы видим, скажем так, недостаточное экономическое развитие. Мы видим накопление долговых обязательств, в том числе государства. Но эти проблемы, так или иначе, свойственны и всем другим странам, в том числе странам Южного Кавказа.
Что касается перспектив существования Армении, то, мне кажется, что важна, конечно, адекватная социально-экономическая политика, которая не приводила бы к такому действительно серьезному расслоению и не провоцировала бы рост миграционных настроении. Я думаю, что резервы у армянского государства, армянского общества достаточно серьезные. Важно их реализовать.
Ключевым условием для их реализации является надежное обеспечение безопасности. Основные гарантии тут, как мы понимаем, предоставляет Россия, и я не вижу предпосылок для какой-либо кардинальной смены вот этой парадигмы, при которой Россия является основным гарантом обеспечения безопасности Армении. При всех вопросах, которые порой возникают, эта ситуация сохранится на ближайшие годы и десятилетия.
– Скажите, а при каких условиях Армению может ждать так называемый «афганский синдром»?
- Мне кажется, что и для Армении, и, кстати говоря, не только для Армении существует, конечно, определенная проблема разочарования части ветеранов боевых действий возможными неоправданными, на их взгляд, уступками, на которые может пойти армянское руководство в процессе политического урегулирования нагорно-карабахского конфликта. На мой взгляд, есть путь не допустить этого. Это укрепление армянской государственности, армянской армии и сильная позиция на переговорах, которая позволит избежать неблагоприятных сценариев. Неблагоприятных, в том числе, и с точки зрения возможной негативной реакции общественного мнения на те или иные шаги официального Еревана по карабахскому конфликту.
– Но можно сказать о том, что Армению в принципе ждет такая ситуация – «афганский синдром», если ничего не будет меняться?
– Предпосылки для социально-экономических волнений, которые могут быть окрашены, в том числе, и в политические цвета, существуют в любой стране в любое время. Важно не создавать условий для того, чтобы эти настроения выплеснулись, в том числе, в форме каких-либо уличных демонстраций или неблагоприятных внутриполитических процессов. Для этого, собственно говоря, власть и существует.
Мы все-таки надеемся на то, что власти постсоветских стран – всех, не только Армении – являются достаточно адекватными с точки зрения купирования подобного рода настроений и процессов деструктивных.
– Андрей Григорьевич, я так понимаю, конфликт в карабахской зоне является одной из главных тем, над которой вы работаете на сегодняшний день.
– Скажем так, это один из тех вопросов, которыми приходится заниматься подолгу. Дело в том, что достаточно велик, с одной стороны, риск неопределенности. А с другой стороны, та напряженность, которая все эти годы последовательно возрастала, конечно же, создает очень тревожные ощущения. И нет никаких гарантий, что через несколько месяцев, так или иначе, вооруженный конфликт в Нагорно-Карабахском регионе не даст о себе знать. Это, конечно же, очень неприятно, в том числе и с точки зрения российских интересов, потому что любое обострение по периметру границ Российской Федерации вынуждает к некоторым действиям, которые могут быть неоднозначно восприняты и могут быть использованы для дальнейшего усиления антироссийских настроений – и в Армении, и в Азербайджане, и в любой другой стране. А в связи с тем, что таких проблем по периметру российских границ достаточно много – можно назвать и Украину, и Центральную Азию, где мы недавно видели террористический акт в городе, который расположен в непосредственной близости от границ России… Я уже не говорю о Ближнем Востоке, о всё том, с чем сталкивается Россия на западном управлении – бесконечная череда учений НАТО… Всё это, конечно, создает такой достаточно серьезный негативный фон.
В этом плане, конечно, очень важно поддержание стабильности и статус-кво на Южном Кавказе, в бывшем советском Закавказье. И Россия предпринимает, конечно, всё от нее зависящее в этой связи.
– Как конкретно Россия влияет на то, чтобы этот конфликт минимизировать – именно в связи с работой в ШОС? Какие здесь конкретно идут направления?
– ШОС является такой важной площадкой, но все-таки не основной площадкой для урегулирования, скажем, нагорно-карабахского конфликта. Вполне естественно. Тут в случае с Нагорным Карабахом есть минская группа ОБСЕ, есть то, что было институционализировано более 20-ти лет назад.
Что касается ШОС, то и Армения, и Азербайджан являются партнерами по диалогу в этой организации. И, насколько я мог судить, в том числе по недавно прошедшему апрельскому форуму, достаточно интересный происходил обмен мнениями, в том числе и по нагорно-карабахскому конфликту. Мне кажется, что важны все те площадки, которые могут стимулировать диалог между представителями политического, экспертного сообщества двух стран – диалог, который, к сожалению, по понятным причинам сейчас, мягко говоря, пробуксовывает.
Здесь Шанхайская организация сотрудничества и все те площадки, которые создаются, могут сыграть, конечно, достаточно важную роль. Притом, что ШОС как организация не берет на себя ответственность за конфликты, которые возникают и которые имеются между странами, так или иначе вовлеченными в ШОС. Но, тем не менее, конечно же, очень важно поддерживать постоянный диалог и искать те точки сближения, в том числе в экономической сфере, в сфере безопасности, в сфере преодоления общих угроз, которые могли бы позитивно повлиять на решение конфликтов, имеющихся на Кавказе, в Центральной Азии и в других регионах, которые де-факто являются зоной ответственности и зоной интересов государств Шанхайской организации сотрудничества.
– В этом плане, какое очевидное позитивное влияние может иметь то, что ШОС расширяется?
– Безусловно, расширение ШОС будет стимулировать поиск, скажем, дальнейших сюжетов, связанных с экономическим сотрудничеством, с сотрудничеством в сфере коммуникаций, международные транспортные коридоры – то, что достаточно актуально, для Кавказа в том числе. Какие-то инвестиционные проекты, связанные с Россией, с Ираном, вопрос о вступлении которого в ШОС обсуждается. Естественно, Кавказ является общим регионом для России и Ирана с точки зрения поддержания стабильности и недопущения вооруженной эскалации конфликта, который там имеется. Это всё очень важно, и это всё работает на позитив.
– Что ж, благодарим вас за диалог.
– Спасибо вам за интересные вопросы.