Беги от меня
18.08.2017 06:39
Беги от меня
Все мы живём в плену стереотипов. Вот разбуди любого из нас ночью, сунь яркую лампу в глаза и спрашивай:
— Какие бывают погромы?
— Еврейские!
— Какая религия самая мирная?
— Буддисты!
— Какая религия хочет уничтожить всех остальных?
— Мусульмане!
Я прямо на этом самом месте прошу прощения у всех упомянутых конфессий: во-первых, это стереотипы, а во-вторых, ниже будет ещё целый текст, который, я надеюсь, какие-то стереотипы разрушит.
Есть такая народность: рохинджа. Они живут в Мьянме, но в Мьянме их не любят и считают понаехавшими из Бангладеш. При этом рохинджа практически ничем не отличаются ни от других народов Мьянмы, ни от народов Бангладеш. Кроме одного: они мусульмане.
В этом и состоит их проблема. На сегодняшний день рохинджа — один из самых гонимых народов в мире. Несколько лет назад буддисты Мьянмы устроили им погромы, в ходе которых были убиты десятки людей и сожжены полторы тысячи домов. А теперь индуисты Индии (от которых рохинджа, кстати, тоже мало чем отличаются в этническом плане), куда бежали 40 тысяч мусульман из Мьянмы, объявили их вне закона и собираются выдворить. Причём несмотря на то, что ООН официально считает этих людей беженцами и выдаёт им соответствующие этому статусу документы.
«Они продолжают процесс регистрации, мы не можем запретить им, — говорит заместитель министра внутренних дел Индии. — Но мы их всех считаем нелегальными иммигрантами. У них нет оснований здесь оставаться. Все нелегальные мигранты должны быть депортированы».
Не будем обманываться: дело тут совершенно не в беженцах как таковых. 40 тысяч человек для миллиардной Индии — это исчезающе малое количество. Нет, индусы собираются депортировать этих людей вовсе не потому, что они их как-то объедят или стеснят. А именно потому, что они — мусульмане. Это показательный акт индийских властей, обеспокоенных ростом мусульманского населения. Обеспокоенных настолько, что 15 лет назад они просто закрыли глаза на погромы в штате Гуджарат, в ходе которых погибло до трёх тысяч (!) мусульман.
И вот теперь, когда я, надеюсь, вызвал в вас сочувствие к гонимым в индоарийском мире мусульманам, задам провокационный вопрос: можно ли перенести это сочувствие на тех беженцев, которые сейчас покоряют Европу?
Увы, нет, нельзя. И виноваты в этом, разумеется, сами беженцы. Своим отношением к женщинам, своим пренебрежением к сложившимся общественным отношениям, своей требовательностью без всяких на то существенных оснований они противопоставили себя тем, кто их принял. Европейские правительства давно уже поняли ошибочность своей политики в отношении беженцев, но вместо того, чтобы скорректировать эту политику, поступили привычным для свободного общества способом: про проблему просто перестали писать, переключившись на важнейшие для судеб мира вопросы о вмешательстве русских хакеров в американские выборы, о фейковых новостях и постправде. Но проблема-то никуда не исчезла. Мусульмане Ближнего Востока знают, что Европа их примет.
А вот мусульмане индоарийских стран с преимущественно немусульманским населением знают, что надо бы сидеть на попе ровно, потому что как бы чего не вышло. И заместители министров иностранных дел, используя любой подвернувшийся под руку повод, периодически напоминают им о правилах поведения.
Вот две модели поведения, из которых предлагается выбрать верную. Но, разумеется, избавившись предварительно от стереотипов. И этот выбор крайне непрост. Вот я, например, человек либеральных взглядов, в силу летнего дачного проживания постоянно сталкивающийся с сезонными рабочими из мусульманских стран и ни разу не имевший с ними ни одной, даже самой незначительной проблемы. Они вежливы, всегда трезвы и угощают меня пловом на Курбан-байрам. Но если завтра мне придётся принять участие в каком-нибудь голосовании по поводу принятия моей страной беженцев, скажем, из Сирии, я буду голосовать против. Причём никакой рациональной причины голосовать против лично у меня нет. Вряд ли я столкнусь с этими беженцами в реальной жизни, потому что почти не бываю на улице. Но вот не хочу — и всё. Просто не хочу. Без объяснений.
Но у меня, конечно, не спросят. Как не спрашивали европейские правительства у своих граждан. Потому что беженцы — это вопрос, вообще не касающийся общественных взаимоотношений, гуманизма или религиозной толерантности. Беженцы — это вопрос политический. И любой политик своим решением принимать или не принимать беженцев банально торгует, как мы наблюдали это в случае с тем же Эрдоганом или премьер-министром Венгрии. Торгует своим решением выслать рохинджа сейчас и правительство Индии. Одни торгуют за деньги, другие — за голоса избирателей. И, конечно, в случае с беженцами, до сих пор тихо оседающими в Европе, торговля далеко не закончена. Европейские политики будут пытаться продать их ещё не один раз, и ближайшее время, когда мы это увидим, — парламентские выборы в Германии.
То есть уже через пару недель.
Маким Кононенко