Клан Хаккано. Что общего у афганской террористической группировки и героев фильма про мафию

24.07.2017 09:19

Клан Хаккано. Что общего у афганской террористической группировки и героев фильма про мафию

Афганский клан Сопрано — такое прозвище американские газеты дали семье Хаккани. Джалалуддин, ее отец-основатель, выстроил на востоке Афганистана собственное мини-государство, которым безраздельно управляет его родня. Все попытки советских, афганских и американских военных уничтожить его заканчивались провалом. В причинах живучести семейства Хаккани разбиралась «Лента.ру».

«Средства в размере 350 миллионов долларов не могут быть переданы правительству Пакистана, поскольку министр обороны Мэттис не может подтвердить, что Пакистан принял все требуемые меры против сети Хаккани. Мы настаиваем, что в интересах Пакистана ликвидировать все убежища и уменьшить возможности всех террористических групп, представляющих угрозу не только американским, но и пакистанским интересам, а также подрывающих региональную стабильность».

Это высказывание пресс-секретаря Пентагона Адама Стампа уже несколько дней бурно обсуждается во всех газетах и соцсетях Южной Азии. Индийская пресса злорадствует — наконец-то покровители террористов из Исламабада и Равалпинди получили по заслугам! Пакистанские СМИ и блогеры, в свою очередь, объясняют решение военного руководства США происками индийских агентов влияния, окопавшихся в Вашингтоне и мешающих пакистанско-американской дружбе.

Несколько лет назад американские и афганские спецназовцы при поддержке дронов, казалось, полностью зачистили оплот семьи Хаккани — горы на востоке страны, — отправив на тот свет почти всю верхушку террористической организации. Но когда 31 мая грузовик, набитый взрывчаткой, взорвался в охраняемой зоне Кабула, убив 150 человек и ранив еще 400, ни у афганских спецслужб, ни у жителей столицы не возникло сомнений в том, кто это сделал. Хаккани вернулись.

Человек, помогающий Аллаху

«Моджахеды по приказу Джалалуддина засели за камнями и стали ждать рассвета. Становилось все светлее, и издалека послышался грохочущий шум металлических зверей. Когда первый танк вошел в ущелье, раздались крики «Аллах акбар!», и по танковой броне застучали пули моджахедов. Танки открыли огонь из пулеметов по высотам. Камни разлетались во все стороны, и казалось, что моджахедам конец. Внезапно раздался ужасный грохот, и первый танк взорвался, его куски взлетели в воздух. Моджахеды принялись размахивать винтовками и кричать: «Аллах акбар!» Бой закончился победой воинов Аллаха, и они захватили великую добычу. Когда Джалалуддина спросили, что случилось с танком на перевале, он ответил: «Разве я не говорил вам, что наш джихад благословлен? Всевышний помогает тем, кто помогает ему"».

Это цитата из полуофициальной биографии Джалалуддина Хаккани — богослова из провинции Пактия, одного из самых успешных командиров афганской гражданской войны. Чудесные явления, взрывающиеся сами собой танки правительственных войск, дивизии, бегущие перед лицом десятка человек, вертолеты, внезапно падающие с небес — все это должно было внушить всякому богобоязненному мусульманину уверенность: праведный маулави Джалалуддин идет по пути джихада, Аллах благоволит ему, и встать под его знамена — значит спасти свою душу. На самом деле роль Аллаха успешно сыграли ЦРУ, пакистанская межведомственная разведка ISI и шейхи залива.

Джалалуддин родился в 1939 году в семье богатого землевладельца — этнического пуштуна из крупного племени задран, проживающего в афганских провинциях Пактия, Пактика и Хост и в пакистанской Зоне племен. Юный Хаккани с детства увлекся религией, окончил медресе и духовную семинарию, став таким образом маулави — уважаемым богословом, имеющим право толковать каноны шариата. Перед ним открывались широкие перспективы — как сам Джалалуддин признавался позже в одном из интервью, он планировал создать исламское движение, которое бы вело пропаганду против распространения секулярных (коммунистических, как характеризовал их Хаккани) идей в регионе.

Однако в 1973-м в Афганистане произошел переворот, принц Дауд провозгласил республику, став ее первым президентом и премьер-министром. В тот же день Джалалуддин Хаккани поднял знамя джихада против безбожной республиканской власти. Сперва его не поддержало даже родное племя, но уже через несколько месяцев из Пакистана пришел человек с предложением, от которого Джалалуддин не смог отказаться.

Едва взяв власть, Дауд принялся делать Афганистан снова великим. Для этого, по мнению премьера, требовалось прежде всего стереть позорную линию Дюранда, делящую пуштунские племена надвое и служащую границей Афганистана и Пакистана, и создать единый Пуштунистан. В Исламабаде, где в отличие от Кабула заправляли вовсе не пуштуны, а выходцы из Пенджаба и Синда, отнеслись к этой идее без восторга. Для пущей убедительности Дауд подбросил оружие и деньги пуштунским и белуджским сепаратистам, в ответ пакистанский премьер Зульфикар Али Бхутто приказал межведомственной разведке ISI подобрать «авангард джихада» — перспективных людей на той стороне границы, недовольных правительством и готовых начать против него войну на средства, щедро предоставленные США. В списке тех, кто годился на эту роль помимо таких людей, как Гульбеддин Хекматияр, Ахмад-Шах Масуд и Бурхануддин Раббани, значился и скромный маулави из племени задран.

Дон Джалалуддин и его семья

Шли годы, в Кабуле и Исламабаде сменялись режимы: во время военного переворота погиб Дауд, был повешен Бхутто, на территорию Афганистана вошли советские войска. Все это время Хаккани упорно строил в восточных горах собственное государство. Правительственные силы при поддержке специалистов из СССР регулярно пытались его уничтожить. Большинство наступлений Хаккани отражал, если же удар был слишком сильным, он уходил через прозрачную афгано-пакистанскую границу в Зону племен, зализывал раны и возвращался.

Джалалуддина Хаккани боялись и уважали и свои, и чужие. Он отличался крайней жестокостью и необычайной смелостью, лично участвуя в засадах и сражаясь в первых рядах. Полученные раны он залечивал на курортах Персидского залива, где завязал знакомства с местными шейхами и эмирами и убедил их в том, что он — именно тот человек, который может устроить в Афганистане глобальный джихад. Оттуда, из арабских стран, Джалалуддин привез вторую жену, большие деньги и множество полезных связей. Вскоре в отрядах Хаккани появились иностранные наемники, и его боевики первыми взяли на вооружение прогрессивную зарубежную новинку — теракты с использованием смертников-шахидов. Успешному командиру помогали и американцы, щедро поставляя ему средства и новейшее вооружение, включая «Стингеры».

На своей малой родине Джалалуддин Хаккани выстроил настоящее государство со своими законами, вооруженными силами, собственной системой налогообложения и структурой власти, в которой все ключевые посты занимали члены его клана и безоговорочно преданные ему люди (из-за этого американские СМИ и стали сравнивать Джалалуддина и его приближенных с кланом Сопрано). Неудивительно, что, когда советские войска вышли из Афганистана, именно отряды племени задран под командованием Хаккани нанесли первый серьезный удар режиму Наджибуллы, взяв в 1991-м город Хост. Тогда маулави удивил всех, пощадив пленных, включая старших офицеров, и предоставив им медицинскую помощь, а затем отпустив на все четыре стороны. После того как моджахеды захватили Кабул, Джалалуддин получил пост министра юстиции.

Вовремя предать означает предвидеть

Хаккани оказался первым из командиров моджахедов, кто в 1995 году разглядел опасность, исходящую от зародившегося на юге страны движения «Талибан». Вместо того чтобы уничтожить угрозу в зародыше, Хаккани поддержал талибов, чем во многом предопределил их победу. Взяв Кабул, «Талибан» щедро отблагодарил Джалалуддина: в талибском правительстве он занял пост министра по делам границы и племен, а также был назначен губернатором провинции Пактия. При этом вливать свои отряды в состав «Талибана» Хаккани не спешил: ему не по душе была идея исламского эмирата, которую исповедовали талибы, а хотелось создать исламскую республику, в которой нашлось бы место и для его собственного автономного государства в государстве.

Однако влияние и авторитет Джалалуддина были настолько высоки, что в октябре 2001-го он был назначен главнокомандующим всеми силами «Талибана» — прямо накануне американского вторжения. Оно снова поставило Хаккани перед выбором: пойти на сотрудничество с американцами и «Северным альянсом», как сделали многие другие выходцы из племени задран, или сохранить верность талибам. Неизвестно, что в конце концов повлияло на его решение — возможно, то, что под американскими бомбами погибли члены его семьи, — но на этот раз Хаккани решил не менять сторону. Он отступил в свою крепость на востоке Афганистана и засел там.

Американских денег больше не было, но арабские и пакистанские никуда не делись, и к 2007-му отряды Хаккани превратились в силу, которая могла воевать без помощи талибов. В 2008 году он это подтвердил, устроив теракт у индийского посольства — тогда погибли 58 человек, более 150 были ранены. Именно в те годы в западных СМИ утвердилось название «сеть Хаккани» — организация со множеством ответвлений и ячеек, которая может пережить самые тяжелые удары.

Чтобы справиться с Хаккани, американцы пытались чередовать кнут и пряник. Через ЦРУ и афганские спецслужбы он регулярно получал предложения о перемирии и даже о назначении его на высокие посты в правительстве, одновременно американские военные продолжали точечные операции против верхушки сети Хаккани. Эта тактика оказалась полностью провальной: аналитики ЦРУ и Пентагона недооценили, насколько для человека, сделавшего основой своей организации клановые связи, важна родня. В июле 2008-го в провинции Хост американские спецназовцы расстреляли сына Джалалуддина — Омара, а в сентябре того же года самолеты ВВС США разбомбили дом Хаккани в Пакистане: погибли обе жены Джелалуддина, его сестра, невестка и восемь внуков. После этого о примирении не могло быть и речи.

Вендетта

«Это не учения, это не учения! Внимание, внимание! Если вы находитесь в защищенном месте, не двигайтесь, повторяем, не двигайтесь», — монотонно вещал укрепленный на стене американского посольства громкоговоритель, пока вокруг кипел бой.

13 сентября 2011 года в центре Кабула боевики Хаккани атаковали самые охраняемые объекты в Афганистане — посольство США и представительство НАТО. Несмотря на использование террористов-смертников и реактивных гранатометов, нападавшие так и не смогли прорваться на территорию дипмиссии. Они заняли недостроенное здание неподалеку. Операция по их уничтожению затянулась на 19 часов, в результате погибли все девять нападавших и семь охранников посольства и спецназовцев. Это была одна из самых дерзких и хорошо подготовленных атак за всю новейшую историю афганской войны: для того, чтобы попасть в центр Кабула, боевики с тяжелым вооружением должны были миновать множество блок-постов и контрольных пунктов — и ни на одном их не остановили.

Ответ был сокрушительным. Американские и афганские силы буквально вычистили боевиков Хаккани из провинций Вардак и Логар, где они уже успели пустить корни, и атаковали основную базу сети в Хосте, Пактии и Пактике. Американские дроны охотились за семьей Хаккани, уничтожая его родственников и крупных командиров сети — и на афганской, и на пакистанской территории. В августе 2012-го ударом беспилотника был убит Бадруддин Хаккани, в 2013 году прямо в центре Исламабада от рук неизвестных погиб Насируддин, главный казначей, через руки которого проходили все финансовые потоки. В 2014 году младший сын Джалалуддина Анас попал в руки афганских сил безопасности и был приговорен к смерти. Казалось, сеть Хаккани наконец разгромлена.

Хаккани умер, да здравствует Хаккани!

В 2015-м пакистанские газеты сообщили, что Джалалуддин Хаккани скончался год назад от естественных причин и похоронен в провинции Хост. Вскоре известие о его смерти подтвердили и талибы. Место отца во главе уцелевших отрядов Хаккани занял старший сын покойного маулави — 40-летний Сираджуддин, или, попросту, Сирадж.

О нем известно очень мало. Джалалуддин готовил его как своего преемника, постепенно обучая премудростям партизанской войны и управления активами семьи. Сирадж вынужден постоянно менять местоположение — за ним охотятся американские дроны, за его голову назначена награда в 10 миллионов долларов. Его друзья в Пакистане утверждают, что не видели его уже более двух лет. Даже фотография Сираджа, имеющаяся в распоряжении спецслужб, по всей видимости, фальшивая.

Единственное, что известно достоверно, — в уме и организаторских способностях Сираджуддин не уступает отцу. На последних выборах главы «Талибана» он вовремя поддержал победителя — маулави Хибатуллу Акхундзаду, получив в обмен пост его заместителя, командующего всеми операциями «Талибана», как некогда его отец, и в то же время выговорив себе известную степень независимости.

Сейчас в распоряжении Сираджа находятся около пяти тысяч преданных ему и испытанных бойцов, для которых он является халифом — духовным и светским лидером, а также огромная сеть осведомителей и сочувствующих по всей стране, включая коридоры правительственных учреждений. Он по-прежнему может рассчитывать на помощь родного племени и укрытие на территории пакистанской Зоны племен, его все так же поддерживают арабские шейхи и пакистанская разведка. И даже если Кабулу удастся договориться с талибами, ему придется заключать отдельный мирный договор с семьей Хаккани, ведущей собственную войну.